Амбулаторием назывался своеобразный стационар, находящийся в селе. Изначально это планировалось как место оказания медицинской помощи и госпитализации сельским пациентам. Но на деле врачей для работы в таких амбулаториях не нашли, и эти заведения превратили в подобие домов престарелых. Здесь были такие же палаты, с койками для постоянного содержания больных. И работали только медсестры.

В амбулаторий направляли пожилых людей после инсульта, людей со старческой деменцией и так далее. Направляли чаще всего родственники, нежелавшие самостоятельно ухаживать за пациентом. Пациентам осуществлялся уход, питание и постоянное содержание.

Благо к амбулатории Красной Звезды таких пациентов было всего двое. Сегодня я планировал их осмотреть и выписать рекомендации.

Но сначала приём в ФАПе. На этот раз Ирина Львовна постаралась подобрать молодых пациентов, нуждающихся в диспансеризации и работающих на местных предприятиях. Учителя, доярки, трактористы и так далее. Кстати все они проходят ещё так называемые периодические медосмотры: врачебные комиссии для работы. Но диспансеризация – это совсем другое, если периодический медосмотр направлен на допуск к работе, то диспансеризация – на выявление хронических заболеваний.

Я раздал всем анкеты и начал прием. Жалобы были вполне стандартные, боли в спине, скачки давления и так далее. Парочка людей гордо сказали мне, что жалоб в принципе никаких нет, что, к сожалению, было довольно редким явлением в селах.

Мой размеренный прием прервал истошный крик Светланы из соседнего кабинета, где на пару с Олесей она брала у пациентов кровь. Я бросился туда и увидел странную картину. Моя медсестра и медсестра профилактики с ногами залезли на стол и с ужасом смотрели на пол. Пациентов в кабинете пока не было, видимо у всех присутствующих кровь уже взяли.

– Что тут происходит? – удивленно спросил я, глядя на трясущихся от страха медсестер.

– З-з-змея, – выдавила из себя Олеся, – проползла сейчас под стол.

– Где она? – я осмотрел пол и не нашёл никаких признаков пресмыкающегося.

– Не з-знаю, – ответила медсестра профилактики, всё ещё восседая на столе в обнимку со Светланой.

Сзади меня послышался шум, и вошла фельдшер Ирина Львовна.

– Что тут за крики? – поинтересовалась она, обводя взглядом эту странную композицию.

– Девочки змею, говорят, увидели, – объяснил я, – так, слезайте. На полу никого нет, я осмотрел всё.

– Ой, это частое явление, – спокойно отмахнулась фельдшер, ко мне в ФАП кто только не заползает. Гадюки, медянки… Привыкла уже.

– К-как это привыкли? – всё ещё заикаясь спросила Олеся, с настороженностью осматривая пол, – это же змеи!

– Ну, чай не волки, – невозмутимо ответила фельдшер, – змеи и змеи. Вреда от них нет, просто греться приползают и всё.

– Михаил Алексеевич, она точно уползла? Посмотрите, пожалуйста, – взмолилась Светлана, всё ещё не слезая со стола. Я ещё раз тщательно осмотрел кабинет и кивнул. Медсестры нерешительно спустились на пол, всё ещё испуганно оглядываясь по сторонам.

– Что ещё интересного в ваш ФАП приползает? – поинтересовался я у Ирины Львовны.

– Да не знаю я, кто вам интересным покажется, – усмехнулась та, – мыши ещё, например. Ёжики… Да мало ли их. Давайте лучше работать дальше, нам же ещё в амбулаторий ехать.

– Михаил Алексеевич, мы у всех кровь взяли. Можно мы на улице подождём? – взмолились медсестры, когда фельдшер вышла из кабинета.

– Без проблем, – улыбнулся я, – не забудьте все анализы упаковать.

Анализы крови упаковывались в специальные сумки-холодильники с использованием охлаждающих элементов. Это было основным правилом. При неправильной транспортировке анализов можно было получить неточные результаты. Вообще анализы должны быть как можно скорее доставлены в саму лабораторию, но при выезде в село такой возможности не было и приходилось ограничиваться правильной транспортировкой.

Я вернулся к себе и принял оставшихся людей. Хорошо хоть в кабинет гинеколога никто из живности не заполз, а то мало ли куда там змея заползти может.

После приема мы погрузились в машину с фельдшером и поехали в амбулаторий, находящийся на другом конце села.

Приехав на место, я почувствовал знакомую вибрацию. В последнее время меня так «вызывал» Николай. Я отправил всех в здание, а сам отошёл в лес и разъединился с Николаем.

– Ты чего? – удивленно спросил я, – заскучал внутри?

– Ага, привык уже, что почти каждый день с тобой разделяюсь, – кивнул тот, – раньше такое редко было, и как-то не так ощущалось. А сейчас чувство скуки какое-то. Можно я по лесу немного погуляю, пока ты пациентов здесь осматриваешь?

– Ну давай, только осторожнее, – кивнул я, – через час жду на этом же месте.

Радостный клон тут же скрылся за деревьями. Надеюсь, не потеряется тут, а то придётся искать самого себя.

Я вернулся в амбулаторий, где Ирина Львовна уже подготовила мне две истории болезни. Так, посмотрим. Первая пациентка – женщина восьмидесяти лет, со старческой деменцией. Находилась на лечении в амбулатории уже больше года. Сюда её определила дочь, продавшая после этого дом матери и переехавшая в город. Отличительной особенностью амбулатория от других заведений являлось то, что пенсию пациентов получали родственники, а не учреждение. Какие-то денежные отчисления дочь делала, но эти деньги были смехотворны. Я зашёл в нужную палату и подошёл к лежащей на кровати женщине.

– Илья, это ты? – слабым голосом спросила она.

– Нет, я Михаил Алексеевич, терапевт. Мне надо вас осмотреть, – представился я.

– А я думала, зять мой пришёл навестить. Что-то они давно не навещали, – грустно проговорила женщина.

Я принялся за осмотр пациентки. Так, давление в принципе стабильное, пульс тоже. В истории болезни есть дневник давления за последние две недели – на препаратах держится оно хорошо. Добавить курс препаратов для улучшения мозгового кровообращения. Так, психиатр планово смотрела месяц назад, назначения тоже есть.

– Илья, это ты? – снова спросила женщина, отвлекая меня от записей.

– Нет, это врач, Михаил Алексеевич, – повторно представился я.

– А я думала Илья… Зять мой. Давно они меня не навещали что-то с дочкой.

Посещение этой палаты далось мне очень тяжело. Особенно грустно осознавать, что дочь и зять вряд ли её ещё раз навестят. Но она всё равно каждый день продолжает их ждать.

С этими тяжёлыми мыслями я пошёл во вторую палату и осмотрел второго пациента, мужчину после инсульта. Здесь пациент находился в полном сознании, но после инсульта у него полностью отказали ноги. Родственников у него не было, поэтому Ирина Львовна сама договаривалась об устройстве пациента в амбулаторий для постоянного наблюдения. Выписал необходимые назначения и направился в кабинет к фельдшеру.

– В амбулатории просто необходим врач, – сказал я ей, – хотя бы выездной. Чтобы оценивал состояние пациентов, например, раз в две недели. Я вот за полгода впервые сюда попал, а таких амбулаториев у нас четыре по всем селам.

– Да, сама поднимала этот вопрос не один раз, – кивнула Ирина Львовна, – но кадров не хватает. Довольствуемся плановым приездами невролога и психиатра.

– Я подниму этот вопрос перед начальством, – ответил я, – не дело, что пациенты заброшенные лежат.

– Ох, Михаил Алексеевич, вы чудо, – улыбнулась фельдшер, – вот можно было бы вас размножить, чтобы на всех хватило.

– Ну это фантастика, – усмехнулся я, – ладно, нам пора назад собираться.

Фантастика из области реальности. Я быстренько сходил в лес и соединился с Николаем, успевшим нагуляться в лесу.

Потом подошёл к машине, где маялся от скуки водитель Владимир.

– Я уже замаялся вас ждать, – недовольно пробурчал он, – пять часов здесь без дела шатаюсь. Весь телефон разрядил уже.

– Ну, что ж поделать, – усмехнулся я, – лучше пока мы остальных ждём расскажи как себя чувствуешь.

– Хорошо всё, – тут же сказал водитель, даже слишком поспешно, – давление отличное, голова не болит.